Миник о том, как Нисей доказывал Сеймею, что он самый лучший для Ipocrita
читать дальше
Нисей старался не шуметь. Действительно старался. Передвигался по квартире на цыпочках, дверьми не хлопал, на кухне гремел гораздо тише обычного, разве что через каждые двадцать минут заглядывал в комнату и проверял, не случилось ли чего с его Жертвой. Замирал на пороге, прислушиваясь к ровному дыханию, и так же тихо пробирался обратно на кухню.
Семей это оценил сразу. И продолжал оценивать уже около часа, лежа с закрытыми глазами под двумя одеялами, наслаждаясь относительной тишиной. Так бы он и провалялся, пока сон не сморит заново, но организм настойчиво требовал посетить туалет. А это значило – выползти из теплой постели, выйти в холодную прихожую, и главное – сообщить Бойцу о своем пробуждении. Семей недовольно покосился на стоящий посреди комнаты обогреватель, натянутым шнуром прокованный к розетке. Провода не хватило, чтобы придвинуть его к кровати, и теперь приходилось поворачиваться к теплу попеременно то левым боком, то правым. Температура так и не спала, хотя заметно снизилась, по крайней мере, голова стала соображать лучше.
Из кухни донесся несусветный грохот. Семей натянул одеяло на уши. Нисей там уронил кастрюлю, полную железных болтов, не иначе. Ничто другое такой грохот вызвать не могло. Раздраженно дернув ушами, Аояги отбросил одеяло и побрел из комнаты, отмечая, что головокружение никуда не исчезло, к тому же проявились остальные непременные атрибуты простуды – насморк и боль в горле.
В прихожей обнаружился Нисей, внимательно прислушивающийся к звукам из комнаты. В руках Акаме вертел крышку от кастрюли – виновницу жутких звуков.
– О, Сей, – Боец, едва не подпрыгнул, когда дверь неожиданно распахнулась. – Я тебя разбудил? – Нисей изобразил на лице полное раскаяние.
Семей смерил его недовольным взглядом.
– Ты и мертвого разбудил бы, – буркнул он и хлопнул дверью. Естественно, признаваться в том, что давно не спит, Возлюбленный не собирался. Пусть Нисей помучается совестью. Если она у него осталась, конечно.
Боец ждал его возле кровати, тряся в воздухе рукой с градусником.
– Скорее ложись. Как ты себя чувствуешь?
– Отвратительно, – Семей нырнул под одеяло. Нисей тут же сунул ему градусник, не забыв быстро прижаться губами ко лбу под предлогом проверки наличия жара.
– Не лезь ко мне, – Семей раздраженно отмахнулся и зашелся сухим кашлем. Нисей разобиделся.
– Я же о тебе забочусь!
– От такой заботы сбежать хочется. Тоже мне сиделка нашлась, – Семей закопался поглубже в одеяла, борясь с желанием чихнуть. – Зря я вообще на это все согласился. Нужно было возвращаться в старый дом.
Нисей оскорблено вскинулся:
– И кто бы за тобой там присматривал? Старушка? Или этот бука Накахира? Или, чего доброго, Бескровные? Да они тебя угробят! Кто еще за тобой так хорошо ухаживать будет?
– Нисей! – Аояги перебил Бойца, прекрасно зная, к чему это все ведется. Справиться с чихом не удалось. В голове на миг помутнело, а из глаз брызнули слезы. Замечательно. Видели бы его сейчас враги. Наверное, и добивать бы не стали. Посмотрели, плюнули и оставили бы убогого самостоятельно загибаться.
– Правильно, только Нисей о тебе позаботится, как следует. Я же твоя настоящая Пара, не то, что некоторые…
Начинается. Ни дня нельзя прожить без того, чтобы не попилить Жертву.
– Замолчи, Нисей, от тебя голова раскалывается! – прикрикнул Аояги. Нисей обиженно засопел, отвернувшись к окну. Семей знал, что становится совершенно невыносимым, когда плохо себя чувствует. Но и Боец мог бы в честь недомогания Жертвы обойтись без своей старой и надоевшей до зубной боли песни.
– Но признай, что в любом случае я лучше твоего Агатсумы, – упрямо заявил Нисей, усаживаясь рядом на кровать. – Признай, – Нисей наклонился к Жертве, едва ли не ткнувшись носом ему в лицо.
– Отойди, заразишься ведь, – Семей пихнул Бойца коленом.
– Я все равно лучше, – повторил Нисей, со вздохом поднялся и пошел к двери. – Агатсума бы никогда так за тобой не ухаживал…
– Соби бы никогда подобного не допустил, – подал плечами Семей и снова согнулся в приступе кашля.
– Я все равно лучше! – Нисей пнул комод. – И дерусь я лучше. Ты же видел, как я сделал тех отвратных типусов?
Семей поднял голову, окинув Бойца тяжелым взглядом из-под сведенных к переносице бровей.
– У тебя еще хватает наглости заставлять меня вспоминать этот бой?
Нисей вспыхнул и выскочил из комнаты.
– Я принесу тебе горячего чаю.
Семей фыркнул и проводил его рассерженным взглядом. Нисей напрямую был виноват в его болезненном состоянии. Это он, рисуясь, использовал во время боя всю энергию Жертвы на особо мощные и эффектные внешне заклинания, совершенно наплевав на защиту, а потом зазевался и пропустил пару ударов, из-за чего Жертву Возлюбленных сперва окатило холодной водой, а потом обдало морозным ветром. Неудивительно, что по дороге от места поединка Семея начал бить озноб, а до дома Нисея он добрался уже почти в беспамятстве. Именно поэтому, как он сам себе объяснял, Возлюбленный не ушел в более подходящее для выздоровления место, а позволил Бойцу долго и со вкусом над собой издеваться. Акаме испытал на нем все известные средства лечения простуды, нагло пользуясь слабостью Жертвы, пока Семей попросту не отрубился.
Нисей нарисовался в дверях, осторожно неся дымящуюся чашку. Нагревшийся фарфор, несомненно, жег руки, но поставить чашку на блюдце Акаме, как всегда, не додумался.
– Вот, такой, как ты любишь, – Нисей присел на край кровати, вручил Семею чашку, отобрал градусник и принялся вертеть его перед глазами, чтобы увидеть серебристую полоску.
– Ого! Надо тебя еще чем-нибудь напоить…
– Не надо меня больше ничем поить, – проворчал Аояги, отпивая из чашки. Чай действительно оказался таким, как он любил. У Нисея многое получалось правильно само по себе. Только сообщать это Бойцу Семей не собирался.
– Может, ты поешь? – Нисей спрятал термометр в футляр и все же выдавил из пластинки таблетку жаропонижающего. – Я приготовил, пока ты спал.
– Опять из «Книги деликатесов»? – ушки Семея прижались к голове. В очередной раз намереваясь доказать свое превосходство, Нисей серьезно взялся за совершенствование своей готовки. Правда, этот процесс Семею удалось пресечь, несколько раз заставив Бойца съесть то, чем он собирался потчевать Жертву. Помогло, но от претензий на право называться лучшим Акаме не отказался и каждый раз придумывал что-то новенькое.
– Не из нее, – Нисей опять смутился. – Обыкновенные рисовые шарики. Будешь?
Семей прислушался к организму и решил, что нет.
– Ну так ты понял, да?
– Что, Нисей? – Аояги начал внутренне закипать.
– То, что я лучше Соби!
– Еще раз такое спросишь, и я рассержусь, – пообещал Семей, ставя чайку на тумбочку.
– Но ведь это так! – Нисей вскочил на ноги. – Я, между прочим, тоже рисовать умею.
– Да? – Возлюбленный заинтересованно посмотрел на Бойца. Нисей выглядел чуть недовольным, словно не собирался признаваться в этом своем таланте.
– Вот увидишь, – Акаме быстро открыл нижний ящик стола и выудил оттуда альбом на пружинке. Семей взял его в руки и начал неторопливо листать, разглядывая рисунки. Нисей встал у изголовья, заглядывая через плечо. А рисовал он и правда неплохо.
– Но что-то я не припомню, чтобы Соби рисовал мангу.
– Бабочки и цветочки - это так скучно.
– Зато красиво, и передает настроение художника, – Семей перевернул еще несколько страниц.
– Дальше можно не смотреть, – Нисей поспешно вцепился в альбом.
– А что там? – заинтересовался Семей, попытавшись перевернуть еще страницу. Нисей прижал ее свободной ладонью.
– Ничего интересного.
– Правда? – Возлюбленный впился взглядом в лицо Бойца. Щеки Нисея покраснели, а взгляд заметался по комнате.
– Ну ладно, – Семей разжал пальцы, возвращая альбом. Он мог заставить Бойца показать, что он там прячет, но не хотел окончательно портить себе настроение. Что-то подсказывало, что «неинтересные» рисунки ему очень не понравятся. В конце концов их можно будет спокойно посмотреть позже, когда Нисей куда-то уйдет.
– Тебе понравилось? – робко спросил Нисей.
– Не знаю.
– Но это лучше, чем цветочки! Я лучше твоего Соби! – он запрыгнул на кровать, встав над Жертвой. – Смотри, я даже красивее.
–Ну это кому как.
Нисей издал полувздох-полувой и упал на колени, а потом, обнаглев окончательно, и вовсе уселся верхом на Жертву. – Красивее, – тряхнул он волосами. – И в постели я лучше, – похоже, в этот раз Нисей решил идти к своей цели напролом, не гнушаясь никаких методов. Ушки Семея прижались к волосам. Подобные разговоры ему совершено не нравились. Он собрался было сказать: «А мне-то что?», но вместо этого неожиданно для себя выдал:
– С чего ты взял?
Акаме на миг растерялся, а потом расплылся в хитрой улыбке.
– А что? Это мое качество тебя заинтересовало? Обещаю, не пожалеешь, – Нисей принялся гладить одеяло на груди Жертвы. Тепло от рук Бойца доходило даже через два слоя толстой ткани. Нисей уселся поудобней, приживая Жертву к постели своим весом.
– Не горю желанием проверить, – тело Семея напряглось. Акаме подошел опасно близко к черте дозволенного.
– Ну почему же? Я же твоя Пара, а значит, смогу выполнить твои желания в лучшем виде.
– Нет у меня никаких желаний, – хвост возмущенно забился под одеялами. Нисей, будто бы случайно, придавил его ногой.
– Да-а? – протянул он. – Ты знаешь, в твоем возрасте это ненормально…
– Относительно тебя, Акаме, – добавил Семей вкрадчивым голосом, и подкрепил слова загадочной улыбкой. Нисей замер.
– А кто…
– А это уже не твое дело.
– Врешь ты все.
– Ты обвиняешь меня во лжи?
– Не обвиняю, я просто знаю, – Нисей пожал плечами. – Я же твой Боец как никак. И, кстати, я лучше Соби.
– Достаешь ты уж точно лучше всех.
– Ага! – Нисей просиял. – Вот ты и признался. Ну же, скажи, что я лучше!
– Не скажу,– Семей закрыл глаза и улыбнулся. Он никогда не скажет Нисею, что он лучше прежнего Бойца Возлюбленных, пусть даже это двести раз так. Постоянное стремление к совершенству – не это ли прекрасней всего на свете?
– Почему?
– Не хочу.
– Но… – Нисей потупился. – Малыш, ведь я же лучше… лучше собаки!
– Как ты меня назвал? – глаза Семея опасно сузились.
Нисей зажмурился.
– Это из сказки про…
– Я знаю эту сказку, – Семей сжал волосы Нисея, свисающие по обе стороны его лица и намотал их на ладони, притягивая лицо Бойца к своему. – И считаю, что такой же самовлюбленный, наглый и бесцеремонный, как и ее главный герой.
Нисей возмутился, дернул головой и ойкнул.
– Я не такой! Сей, ну ты что, правда считаешь, что я…
– Заткнись уже, – Семей дернул Нисея за волосы к себе, закрывая его рот своими губами. Нисей напрягся, в первый момент инстинктивно дернувшись назад, а потом расслабленно обмяк, позволяя себя целовать.
– Сей, – жалобно протянул Боец, когда Аояги его отпустил, – я же теперь точно заболею.
– Ничего, будем болеть вместе, не все же мне одному мучаться.
– Но я тогда буду плохо драться…
– Обойдемся несколько дней без драк. – Семей потянулся, опять недобрым взглядом покосившись на далеко стоящий обогреватель. – А теперь слезь с меня.
Нисей послушно сполз на пол. Семей откинул край одеяла.
– Иди сюда.
– Но…
– У тебя есть грелка?
– Нет, – Акаме растеряно повертел головой по сторонам.
– Будешь вместо нее, – в конце концов, зачем-то же природа сделала Бойцов такими теплыми. Нисея не пришлось просить дважды. Семей даже не заметил, как он оказался рядом, обвившись вокруг него, и пристроив голову на плече. Боец довольно улыбался. Не так уж и страшно, если он поболеет на пару с Жертвой. Зато потом он уж точно разыщет Агатсуму и сообщит ему, что несколько дней безвылазно провел в постели с Семеем. Ну а несколько незначительных деталей можно и на ходу сочинить.